Читать онлайн книгу "От курсанта до… Эпизоды армейской жизни"
От курсанта до… Эпизоды армейской жизни
Сергей Богаткин
«Похоже мне на роду было написано стать офицером. Пойти, так сказать, по стопам предков, моего деда и отца».В сборнике собраны эпизоды из моей армейской жизни, рассказывающие об учебе в военном училище и последующей офицерской службе.
От курсанта до…
Эпизоды армейской жизни
Сергей Богаткин
© Сергей Богаткин, 2023
ISBN 978-5-0060-2613-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо предисловия.
Я хоть и родился в Ленинграде, но почти сразу же вместе с мамой отправился в Группу Советских войск в Германии (ГСВГ), где проходил службу в качестве авиационного врача мой отец.
Хотелось бы вспомнить что-то из первых лет моей жизни на чужой земле, но увы… Детская память избирательна. Что-то запомнилось практически навсегда, а что-то с годами выветрилось из памяти.
Теперь уже и не вспомнить точно, когда и как я начал ходить. По рассказам родителей, сделав свои первые шаги по земле, я очень редко после этого передвигался на руках моих папы и мамы, или в коляске. Только ножками, только сам, держась за крепкую руку отца.
И, сделав первый шаг на немецкой земле, я пошел по своей дороге, где были и хорошие моменты, и не очень… Но все, что происходило со мной – это моя жизнь, которую я не хотел бы изменить и которая, надеюсь, еще не скоро оборвется на последнем шаге.
Эпизод 1. Истоки.
Похоже мне на роду было написано стать офицером. Пойти, так сказать, по стопам предков, моего деда и отца.
Правда скажу честно, каких-либо подробностей об армейской службе дедушки я не знаю, а вот отец прослужил 37 календарных лет, будучи военным врачом и дослужившись до полковника медицинской службы.
Сбежав в конце войны на фронт, он попал в одну из частей 1-го Белорусского фронта, как раз в тот момент, когда войска вышли на границу Советского Союза. Пробыл он в Действующей армии очень короткий срок, буквально пару месяцев. А потом его решили отправить в тыл доучиваться в Усманской фельдшерской школе.
Самое же любопытное было то, что за этот короткий срок пребывания на фронте он успел что-то такое «натворить», и, когда он в штабе полка получал документы для возвращения в тыл, его отозвал в сторонку писарь и сказал:
– Жора. Ты оставь точный адрес своих родителей на Тамбовщине.
– Зачем? Мне же выписаны документы в Усмань, туда в школу я и вернусь доучиваться.
– Ну а вдруг что-то изменится в твоих планах, а потребуется тебя найти?
– Да зачем меня искать? Когда придет время идти в армию, тогда найдут.
– Ладно, мне комполка сказал молчать, но тебе шепну на ушко: на тебя готовят документы к Герою.
Отец удивился, но адрес оставил, получил документы, распрощался со всеми в штабе и отправился на попутке в тыл. И только потом узнал, что попавшим в помещение штаба снарядом были убиты не только все офицеры и солдаты во главе с начальником штаба, но и уничтожены все документы и, конечно, никакой награды он так и не получил. Но ничуть не расстроился. Жив и слава богу. Хотя и не рассказывал об этом периоде своей жизни никому, даже родителям. Только один раз коснулся этой темы, когда ухаживал за своей будущей женой, моей мамой. И то – без подробностей.
А в армию его призвали, когда подошел положенный срок, в декабре 45-го
И закончил он свою службу только в мае 1982 года.
Эпизод 2. Анатомия
Мой отец, Георгий Михайлович, в 50-е годы прошлого века получал высшее образование в Военно-медицинской академии в Ленинграде.
Я, если честно, мало что знал о его учебе в ВМА, но когда сам учился в военно-политическом училище и, приезжая домой в каникулярный отпуск, рассказывал о своей учебе и некоторых несправедливых, по моему мнению, преподавателях, как-то раз услышал от него историю, как он получил единственную тройку в диплом, что в итоге стоило ему золотой медали (остальные оценки в дипломе были только «отлично»).
Одним из предметов, который отец знал просто блестяще, была анатомия. И знал он ее настолько хорошо, что зачастую сокурсники просили отца провести внеплановую консультацию по какой-то теме предмета вместо преподавателя.
Наступает день сдачи экзамена. Принимающих преподавателей было двое. Как обычно это бывает, один злой, который «валил» всех, а другой нормальный. Распределение по потокам было по желанию и потому вердикт его однокашников был таков:
«Жора. Ты же отлично знаешь предмет. Иди первым сдавать к полковнику П.»
Попутно замечу, что этот полковник слегка заикался. А мой отец, если разволнуется, тоже мог начать заикаться.
И вот начинается экзамен, отец заходит в аудиторию, берет билет и начинает отвечать без подготовки. И надо же такому случиться, что он в одном месте запнулся, вспоминая строение человеческого уха. Ну вылетело из головы у него название косточки в ухе – стремечко. Бывает. А преподаватель как будто только этого и ждал, чтобы «прицепиться», и стал забрасывать отца дополнительными вопросами, попутно обвиняя его в неготовности к экзамену.
Отец разволновался и стал заикаться в начале фраз ответа.
– Ах, В-в-вы м-м-еня п-п-перед-д-разниваете? С-специально?!
– И-и-извините, т-т-товарищ п-полков-вник, это я в-в-волнуюсь!
– Н-н-не з-з-знаете м-м-материал и п-п-пытаетесь д-ддразн-н-ниться? И-и-дите отсюда, В-в-вам т-три!
Бледный как мел отец выходит из аудитории, держа в руках зачетку с тройкой вместо пятерки. Его окружили товарищи, которых назначили идти сдавать «злому» профессору:
– Ну что, Жора? Пятерка? Как он? Сильно лютовал?
Постепенно приходящий в себя от пережитого, отец выдавил из себя:
– У меня трояк.
– Да ладно. Хорош шутить. Тебе-то хорошо, уже сдал, получил дежурную пятерку, а нам еще предстоит экзекуция.
– Ребята. У меня на самом деле оценка три!
– Да ну? Точно?
Отец молча протянул раскрытую зачетку. Слушатели переменились в лице.
– Ну если тебе, кто анатомию знает лучше некоторых преподавателей, поставили «удовлетворительно», то что же ждет нас?
В итоге, практически все, кто шел отвечать сразу после отца, получили или «отлично» или «хорошо».
Почему преподаватель так поступил с отцом? История об этом умалчивает. Но больше он никогда не шел сдавать первым и без подготовки.
Эпизод 3. Выбор
Незадолго до окончания школы передо мной встал извечный для каждого школьника-выпускника вопрос – «кем быть». И хотя первое осознанное желание в выборе профессии касалось астрономии (начитался научно-фантастических романов), мои гуманитарные наклонности все-таки взяли верх, и я стал задумываться об истории, или филологии, ну или в крайнем случае, музыке как о наиболее вероятных областях применения моих разнообразных талантов.
Я даже прошел предварительное прослушивание в Одесской консерватории, но там дали понять моей бабушке (а она хорошо знала этот мир искусства, т.к. сама пела в оперном театре), что одного таланта для поступления мало, а надо что-то более существенное. На что мой отец доходчиво и по-военному лаконично ответил, что из меня можно сделать не только музыканта. И предложил попробовать свои силы на вступительных экзаменах во Львовское высшее военно-политическое училище на факультет культурно-просветительной работы. Мол, ты пианист, а туда принимают творческих людей.
Подготовив необходимые документы, даже получив комсомольскую путевку для поступления, и пройдя медкомиссию, 7.07.77 я приехал во Львов в училище. Мне, жившему с бабушкой, которая решала все мои бытовые проблемы, пришлось окунуться совершенно в другую, казарменную, армейскую жизнь, которая началась, как мы говорили, на «абитуре». Ежедневный ранний подъем, умывание, физзарядка, завтрак, подготовка к экзаменам – в общем, жизнь по распорядку, которая чуть было не отвратила меня от желания стать офицером-культпросветработником. Но все-таки я решил попробовать пройти этот путь до конца. И даже испытал сильное разочарование, когда выяснилось, что я не добрал необходимое для поступления количество баллов.
Собрав свои пожитки, вместе с такими же неудачниками я отправился на вокзал, где провел полдня в ожидании моего поезда на Ленинград.
Я не знаю, каким образом фортуна повернулась ко мне лицом, но я услышал по вокзальному радио объявление, где меня приглашали к справочному бюро. А там ждал офицер из училища, который сказал, что мой вопрос с приемом будет решаться отдельно и потому надо вернуться в училище и наутро прибыть к заместителю начальника училища по учебной и научной работе.
Так уж получилось, что три дня мне пришлось жить на вокзале, питаясь пирожками и газировкой, каждый день с утра прибывать в училище к заму по науке, который никак не мог принять меня, но все закончилось благополучно и на четвертый день меня поставили перед фактом: «Вы зачислены».
Эпизод 4. Отдание воинского приветствия
Начался курс молодого бойца.
Меня переодели в курсантскую форму, и я стал полноправным военнослужащим со своими маленькими правами и огромными обязанностями. После подгонки формы я решил отпроситься у своего командира и сходить в магазин Военторга, который был у нас на территории училища.
Получив добро от ротного, выхожу на одну из аллей в училище и, сориентировавшись, бодро шагаю к магазину, не забывая крутить головой, чтобы не пропустить встречного сержанта или, что еще хуже, офицера.
И вот иду я по аллее, а навстречу два офицера, причем слева и справа от меня и получается, что я пройду как раз между ними.
В голове лихорадочные мысли:
«Это два офицера. Им каждому надо отдать честь! А как это сделать, если они по разные стороны от меня?»
Тем временем я и эти офицеры продолжаем сближение и, не найдя ничего лучшего, я перехожу на некое подобие строевого шага и отдаю офицерам честь, приложив ОДНОВРЕМЕННО С ДВУХ СТОРОН РУКИ к пилотке.
Офицеры козырнули мне в ответ, а когда мы немного удалились друг от друга, я услышал за спиной сдавленный смешок одного из них и реплику другого:
«Находчивый!»
Да, со стороны это выглядело смешно и было абсолютно не по Уставу, но лучше так, чем не отдать честь вообще.
В связи с этим казусом мне вспомнился еще один эпизод, связанный с отданием воинского приветствия.
Я прибыл в очередной каникулярный отпуск домой в Ленинград. Понятное дело, что я в отпуске курсантскую форму не носил, а гулял по городу в партикулярном платье. И вот как-то раз я иду по Невскому проспекту, по привычке «сканирую» встречных офицеров и тут…
Прямо на меня идет летчик, генерал-лейтенант, и на кителе сияют две Золотые звезды Героя. У меня рука автоматически к виску потянулась, да вовремя вспомнил, что в гражданке. Сделал вид, что ухо почесал. Генерал, увидев мою уставную стрижку, чуть улыбнулся и прошел мимо. Все и так понятно.
Эпизод 5. Арест на бумаге
Ходить в отпуске в форме – нонсенс.
Обычно по приезду домой стараешься сразу ее снять и запрятать в самом дальнем углу шкафа до того печального дня, когда отпуск подойдет к концу и потребуется возвращаться в училище.
Я переоделся в гражданку и отправился исполнять обязательный ритуал – становиться на воинский учет в военной комендатуре Ленинградского гарнизона. Хоть я и перешел уже на второй курс, но в тонкостях военной службы еще не был искушен и потому совершил ошибку, приехав к дежурному помощнику коменданта не в форме.
Правда, сидящий в окошке, где отмечались отпускные билеты, сержант-писарь весьма доходчиво мне объяснил опрометчивость моего проступка: «На „губу“ сесть хочешь? Нет? Тогда бегом домой переодеваться».
Вторая моя ошибка была в том, что я взял и поехал домой. Хотя надо было просто перейти улицу и зайдя в гарнизонную поликлинику, расспросить отца точно ли посадят? Но я решил, что не стану беспокоить его по пустякам и, переодевшись в курсантскую форму, снова появился на Садовой улице с отпускным билетом.
Получив заветную отметку о постановке на учет, я вышел на улицу и, медленно идя мимо центрального входа в комендатуру, смотрел на поликлинику, расположенную напротив комендатуры, и размышлял: «Зайти в гости к отцу или нет?»
Тем самым я совершил третью ошибку – нельзя отвлекаться, пока ты находишься рядом с комендатурой. Боковым зрением я заметил какое-то движение возле входа, но…
Через секунду за моей спиной раздался топот сапог, и я услышал: «Товарищ курсант, стойте!»
Возле меня стоял солдат с повязкой «Патруль» и недвусмысленно показывал мне на вход в комендатуру, где стоял старший лейтенант и нехорошо улыбался.
Подойдя к офицеру, я отдал воинское приветствие, предъявил документы и представился по всей форме: «Товарищ старший лейтенант, курсант такой-то по Вашему приказанию прибыл».
– Товарищ курсант, почему Вы не поприветствовали офицера?
– Товарищ старший лейтенант. Я Вас не увидел. Когда я проходил мимо входа в комендатуру, там никого не было.
– И что? Вы должны были обернуться и отдать честь вышедшему офицеру. Мне.
Выдав мне такую «инструкцию», он повернулся и зашел в помещение дежурного помощника военного коменданта. Мне ничего не оставалось делать, как проследовать за ним. Документы-то были у него в руках. Солдаты-патрульные с сочувствием посмотрели на меня.
Дежурный помощник капитан Суворов в этот момент распекал какого-то солдата, который пришел становиться на учет не в форме.
Минут 15 я слушал громы и молнии, которые метал в бедного солдата преисполненный своей значимости капитан. Объявив ему взыскание, он обратил свой взор на меня.
Оглядев меня с головы до ног, капитан взял обломок линейки и подошел ко мне.
Расстояние от погона до нарукавного шеврона было больше, чем требуется, комсомольский значок висел неправильно и не на том расстоянии от пуговицы кителя, под рубашкой не оказалось майки…
Странно, что он не приказал мне снять брюки, чтобы проверить, какого цвета у меня трусы.
Затем он взял мой отпускной билет, куда сидящий за столом солдат-писарь по невнимательности записал замечание, что я прибыл становиться на учет в неуставной форме, накричал на солдата, перечеркнул запись и своей рукой записал то, что посчитал нужным.
Держа в руке мой отпускной, как судья приговор, он торжественно, чеканя каждое слово выдал:
«За неотдание воинского приветствия старшему по званию, за многочисленные нарушения формы одежды объявляю Вам, товарищ курсант… 10 суток ареста с содержанием на гауптвахте!»
Я обалдело таращился на капитана и лихорадочно думал: как сообщить родителям, что я живой, не утонул, не оказался под колесами автомобиля, а сижу в комендатуре на гауптвахте. Право на один телефонный звонок мне вряд ли предоставят.
«Арест отбыть после прибытия в расположение училища!»
Не веря своим ушам, я схватил отпускной и пулей вылетел из комендатуры. Через минуту, сидя в кабинете у отца, я описывал ужасы комендантской службы Ленинградского гарнизона.
А в училище ротный посмотрел на мой отпускной, выслушал сбивчивые объяснения, вздохнул и махнул рукой, отпуская мне мои невольные грехи.
Эпизод 6. Первый караул
Так получилось, что на первом курсе, когда мы, молодые курсанты, стали ходить в караулы (училищный и гарнизонный), я довольно долго вместо караулов заступал или во внутренний наряд, или в наряд по столовой. И так продолжалось до самого нового 1978 года, когда наша группа должна была заступить в новогоднюю ночь с 31-го на 1-е в гарнизонный караул.
Накануне на вечерней поверке командир роты зачитал распределение по постам, и я, к своему немалому удивлению, услышал свою фамилию среди тех, кто должен заступить в караул.
Опущу детали нашей подготовки, когда мы все стирались, гладились, стриглись, учили Устав гарнизонной и караульной службы, а перейду непосредственно к описанию несения службы.
Мне выпало «счастье» (по-другому и не скажешь) заступить на третий пост, который оказался единственным уличным постом перед входом в караульное помещение. И первая моя смена с 23-х часов до часу ночи.
Я естественно немного в напряжении: мало того, что это мой первый в жизни караул, с автоматом, снаряженным боевыми патронами, так еще стою по стойке «Смирно», не шевелясь, у всей комендатуры на виду и если что-то сделаю не так, то вполне могу «переехать» из караульного помещения в солдатскую камеру и «присесть» эдак суток на 5.
Проходит первый час смены. На морозе холодно, больше всего мерзнут руки, хоть и в перчатках и ноги, т.к. стоишь практически на снегу. Мысли в голове всякие, начиная от воспоминаний о встречах нового года с родителями или в школе и заканчивая патриотической мыслью, что все спят, а я охраняю их покой (хотя, судя по количеству доставленных в комендатуру солдат в слегка нетрезвом виде, ну или не слегка, спало в ту ночь очень небольшое количество людей).
На городской ратуше часы пробили 12 раз, я мысленно поздравил самого себя с новым годом и тут из караулки выходит бодрствующая смена, которая идет по всем постам и в нарушение устава (часовому на посту запрещается есть, пить…) угощают каждого, в том числе и меня, кружкой чая и булочкой. Выпитое и съеденное приятно греют желудок, настроение бодрое.
И тут…
Я не знаю, почему мой организм так отреагировал, но у меня начались такие колики и другие малоприятные процессы в организме, что мне небо с овчинку показалось.
Самое «смешное», что у меня над головой как раз было окошко «места общего пользования», но я был от него так же далеко, как если бы был на другом конце города. Никто меня подменить не имел права, а еще раз нарушить устав (часовому на посту запрещается… оправлять естественные надобности…) без «переселения» в камеру, я точно не смог бы.
Последние минут 50 моего срока пребывания на посту превратились… я даже не смогу определить одним словом или фразой. Пляски племени мумбу-юмбу по сравнению с моими телодвижениями на посту (главное было не сойти с места) были просто танцами неумёх.
Когда вышла новая смена, начался процесс смены караула и пока дошла очередь до меня (смена постов идет строго по номерам, 1 и 2 посты в коридорах, где камеры для солдат и сержантов и надо было пересчитать всех задержанных), прошло еще где-то полчаса как минимум…
Не буду утомлять читателей описанием холодного пота, передвижения в составе смены по оставшимся постам на полусогнутых и других малоприятных моментов моей первой в жизни смены караула, просто скажу, что, когда я добрался до цели, мне уже ничего не надо было в этой жизни, т. е. ну совсем ничего… А караул я отстоял без нарушений и без ущерба для здоровья.
Эпизод 7. Первое увольнение
Человеческая память так устроена, что те события, которые происходят впервые в твоей жизни, запоминаются если не навсегда, то на долгое время. И если это приятное, радостное событие, то и вспоминаешь о нем через много лет с удовольствием.
Таким событием было и первое мое увольнение в город.
Когда подошла моя очередь и командир группы записал меня в увольнение, я и обрадовался, и запереживал. Хотя бы потому, что командир взвода или роты мог спокойно меня вычеркнуть из увольнения по какой-либо причине. Но слава богу, этого не произошло и я в субботу после обеда стал готовиться к походу в город. Бритье, глажка формы, чистка ботинок – я все делал так, как и мои товарищи, которые уже бывали в городе и знали, как надо подготовиться, чтобы на проверке тебя не завернули в казарму из-за какого-то недостатка.
Наконец все осмотры, все проверки позади, военный билет с вложенной увольнительной в кармане, и я за воротами училища. Так получилось, что в тот момент у меня не было ни единого знакомого человека во Львове, идти мне было некуда и я просто решил погулять по городу, тем более что, когда я жил на вокзале в ожидании зачисления в училище, мне было не до львовских красот.
Да. Львов с его историей, с его площадью Ратуши, театрами, музеями, архитектурой, мало пострадавшей от войн XX века и в которой отражены многие европейские стили и направления, соответствующие различным историческим эпохам, не мог оставить меня равнодушным. И хоть я не могу сказать, что я люблю этот город, время, проведенное в нем, я не считаю потерянным.
Я прогулялся по центру, сходил в кино, и неспешно поднялся обратно в училище через парк Богдана Хмельницкого, где до недавнего времени стоял памятник славы советским воинам.
За время учебы в училище мне ни разу не пришлось столкнуться с каким-то негативным отношением, как к человеку в военной форме. Но один эпизод из первого увольнения слегка подпортил общее впечатление о львовянах.
Когда я зашел в магазин купить конфет и обратился к продавщице на русском языке, она сделала вид, что меня не видит и не слышит и, отвернувшись, стала копаться за прилавком. Пришлось вспомнить украинский язык, который я изучал в школе, продавщица все-таки меня обслужила, но тот факт, что поначалу я обратился к ней на русском, сыграл свою роль в том, что она меня обсчитала на несколько копеек.
Вот такое было у меня первое увольнение в город. Как-то так сложилось, что я до третьего курса, когда получил пропуск на свободный выход в город, был в увольнении на законных основаниях всего раз 10. Остальные разы, честно признаюсь, я бывал в городе, просто перемахнув через забор, что естественно было наказуемо, если бы я попался и вообще – не красит курсанта нашего училища. Но. Что было, то было.
Эпизод 8. Креативный дежурный
Вспомнилось насчет увольнения, а вернее, возвращения из оного одна история, которую я слышал в училище. Причем у меня есть подозрение, что похожие байки рассказывались с небольшими вариациями в каждом училище. Но от этого она не становится менее интересной.
Не секрет, что иногда курсанты в увольнении могли себе позволить употребить малую толику горячительного, а потом всеми способами старались заглушить запах спиртного. И такое себе позволяли не только курсанты старших курсов, но и даже молодежь-первокурсники.
Одним из офицеров, кто ходил в наряд дежурным по училищу, был преподаватель такого предмета, как ЗОМП (защита от оружия массового поражения). На 1 курсе его еще не изучали, а значит курсант не знал назначение и внешний вид некоторых приборов химической разведки.
Когда на доклад после увольнения к нему прибывал курсант-первокурсник, излишне благоухающий парфюмом, лавровым листом, чесноком и прочими народными средствами, маскирующими перегар, дежурный по училищу задавал сакраментальный вопрос: «Пили, товарищ курсант?»
Ожидаемый ответ звучал практически мгновенно: «Никак нет, товарищ подполковник!»
Тогда подполковник брал курсанта под белы рученьки и подводил к дозиметру ДП (который по описи находился в комнате дежурного).
Тут надо пояснить, что у этого прибора был выносной регистратор излучения, которым фиксировалось заражение. Кроме того, перед эксплуатацией надо было проверить работоспособность прибора путем его включения и дождавшись звукового сигнала (пи-пип) через 2—3 секунды.
Подведя курсанта к регистратору, этот креативный дежурный говорил:
– Сейчас дыхнешь, а прибор просигнализирует, пил ты или нет.
После чего включал прибор, который через пару секунд издавал требуемый сигнал.
– Что и требовалось доказать, товарищ курсант.
Сраженный таким весомым аргументом, курсант, понурив голову, каялся в содеянном и просил «понять и простить». И если запашок, который чуял дежурный, был не сильно «зашкаливающим», то выпивший мог отделаться, что называется, малой кровью.
А дежурный тем временем настраивал прибор на разоблачение очередного нарушителя «армейского сухого закона».
Эпизод 9. Не тот дневальный
О том, как проходит несение службы в армейской казарме вообще и в училищной в частности, рассказывать можно долго и интересно. Баек на эту тебу существует великое множество. Но я не буду пытаться пересказать все и всё, а вспомню еще одну историю, услышанную в нашем училище.
Курсанты третьего курса уже чувствовали определенную вольницу и службу несли хоть и четко, но не сильно напрягаясь, где можно было «схалявить» – обязательно этим пользовались. В общем полностью оправдывали прозвище всех третьекурсников – «Весёлые ребята».
И вот однажды ночью в расположение училища пришел с проверкой несения службы первый зам начальника училища – строгий, но справедливый полковник N.
Просочился он на территорию тайными тропами и никем не встреченный и неопознанный зашел в расположение третьего курса.
На часах порядка 2-х ночи, рота спит, дежурный по роте и два дневальных свободной смены отдыхают. Стоявший возле тумбочки третий дневальный, один из ярких представителей «весёлых ребят», решил, что напрягаться ночью нет смысла и вполне можно ухватить пару часиков дополнительного сна.
Снимает поясной ремень со штык-ножом, прячет его в тумбочку и ложится на ближайшую свободную койку.
А теперь картина: заходит в расположение полковник N, все спят, возле тумбочки дневального никого. Полковник постоял, подумал, подошел к тумбочке, открыл ее и, увидев ремень со штык-ножом, надел его на себя и стал на место дневального.
Буквально через пару минут раздается звонок ротного телефона.
Полковник снимает трубку:
– Дневальный по роте полковник N слушает!
В трубке голос дежурного по училищу:
– Дневальный! Ты там часом не обалдел от недосыпа? Какой-такой полковник N?! Представьтесь как положено!
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sergey-bogatkin/ot-kursanta-do-epizody-armeyskoy-zhizni-69415156/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения